Ты видел когда-нибудь Демона Смерти,
Что души людские уносит во тьму?
Что жизни твоей завершение чертит,
Бесстрастной рукой закрывая главу?
Ты думал - он старец с седой бородою,
Иль карлик убогий с клеймом на лице...
И как удивился, узрев пред собою
Изящного юношу в черном венце.
Ты помнишь - тогда своего изумленья
Во взоре ослабшем ты скрыть не сумел,
И тайной надежды слепого волненья...
А он улыбался и в душу смотрел.
Как мог ты подумать, что вестник смертельный
Так жизнью наполнен, настолько красив?..
Ты жег своим взглядом рисунок нательный,
А он позволял, слова не проронив...
Он ждал твоих мук с любопытством игривым,
К стене прислонившись и бровь приподняв.
Он кутался в черную тьму своих крыльев,
В безжалостных пальцах судьбу твою сжав.
Смешалось дыханье... Ты замер в волненьи,
Бросая свой взгляд в омут цепких очей...
Ни страха, ни гнева, а лишь - восхищенье
Порочностью губ и изгибом плечей.
Не зная, что делаешь, вскинул ты руку,
Коснувшись пергаментной бледности скул...
Он принял всю ласку, а после - со скукой
Лицо наклонил и чуть слышно вздохнул.
Но стал он растерян, - ты мог бы поклясться! -
Он скрылся за струями длинных кудрей.
Как будто никто до тебя не касался
До трепетной кожи, что снега белей.
И проблеск надежды опять всколыхнулся, -
Он был так красив, он не мог быть Жнецом!..
Быть может... Но тут он слегка улыбнулся,
И боль твое тело сковала в кольцо.
В ушах дико взвизгнули адские скрипки,
Ударив по нервам, сорвавшись на стон,
Ты скорчился от неожиданной пытки,
Упав ему в ноги разорванным сном.
Жизнь тонкою нитью порвалась под кожей.
Твой вздох, устремившийся ввысь, угасал...
Но чувствовал ты восхитительной дрожью,
Как взор его жгучий твой облик ласкал.
Сцепившись с ним взглядом, ты падал так долго
На дно его темной бессмертной души,
И видел там злость беспощадного волка,
И чуял тоску его в мертвой тиши...
Прозрачные струи смертельного яда
Струились в тебя из кошачьих зрачков,
Но с острой истомой ты знал что он рядом
И жизнь отдавал в его руки без слов.
Чуть дальше реальность, а Вечность - чуть ближе.
Слепым мотыльком - в его пламя, в Него...
О, как же блестит черный шелк его крыльев!..
А нервные губы пьянят, как вино...
Ты им любовался, теряя сознанье, -
Пик чувств обнаженных пред смертным концом.
И, в тьму уходя, тихо молвил признанье:
"Я мог бы любить тебя в мире другом...
Я свет этот через мгновенье покину,
Но нет сожаленья, и страх мой молчит.
Ты слишком прекрасен, чтоб быть моей жизнью -
Так пусть моя смерть нас воссоединит!"
Он вздернулся, словно ужаленный плетью,
И взгляд как ножом полоснул до крови.
И понял ты - Жнец, души бравший столетья,
Сам втайне завидовал смертной любви.
Судьбой одинокой скитаясь сквозь тени,
Стремление страстное прятал в себя, -
Подальше, поглубже, - и кутал в забвенье
Заботливо, точно больное дитя.
Но ты все разрушил. Смотрел он тревожно,
Меж черных бровей пролегла полоса.
Он веки прикрыл, он вздохнул осторожно...
И смерти печать соскользнула с лица.
Бессильный сдержать в мыслях ласки нежданной,
Тебе отвечал, не сумев устоять...
Но знал ты, - тебе, взбередившему раны
Сомнений, - пощады теперь не видать.
Тебе не простит он ни нежности слабой,
Ни грусти своей... Его пламенный взор
Единственной был и недолгой наградой,
И взгляд этот нёс для тебя приговор...
Но взял ты чуть больше - увидев без маски
В мгновение тайных стремлений его...
Мир медленно таял, теряя все краски,
А пальцы хранили той кожи тепло.
...Ты утром проснулся в холодной постели
И долго лежал, вновь вживаясь в кошмар.
Фальшивыми нотами нервы звенели,
А тело сжигал лихорадочный жар.
Восторг пробуждения спутал все мысли,
Прошелся по венам горячей волной.
Так остро еще ты не чувствовал жизни...
И только в душе ныла страшная боль.
Боль - словно тебя разлучили с бесценным,
Страдание - будто ты все потерял.
Ты рад был, что Жнец оказался лишь бредом,
Но чувствовал, словно везде проиграл...
Ты умер во сне без искры сожаленья,
По собственной воле став жертвою Зла.
Лишь ближе к Нему - не желая спасенья...
Но утро расставило все на места.
Он был лишь кошмаром - опасно-красивым...
(Ты губы кусал в беспросветной тоске...)
Он был беспощадным, и столь же ранимым...
Он таял в ночи, как прибой на песке.
Всё то, что так дорого, томно-прекрасно
За ним уходило, - ты чувствовал, знал,
Поддавшись своей одержимости страстно,
Ты в странном смятенье к окну подбежал.
Как будто пытаясь догнать сновиденье, -
Вернуть эту ночь, свою смерть и Его, -
Окно распахнул, задыхаясь волненьем,
Почти ненавидя и Жизнь, и Восход...
Когда же, смирившись, все чувства умолкли,
Ты ниц опустил свой истерзанный взор...
На белом окне, чуть блестя черным шёлком,
Лежало забытое мраком перо...
Мое настроение:  |
| 
