"Долг"
- Не пойму твоего желания назвать ребёнка Рохасом? Ещё перед самым его рождением ты твердила совсем иное.
- Это было тогда! Он уже полокрана как Рохас, а ты всё возвращаешься к старому разговору.
- Не по душе сеё имя.
- Из-за розказней о Минтерете? Брось! - «не говорить же отцу, что я передумала из-за слов травиата, тайно посетившего меня? За такие глупости не миновать беды. Мне и без того не сладко – мать без мужа, дитя без отца и дедовской любви. Какое счастье, что на Рохасе защита ото всех бед».
- Сколько тебе повторять: Престоран погиб, если от Вита уцелело хоть что-
то, то от него и кусочка не осталось. А ты всё возишься с ребёнком. Отдай его нянькам, и не вспоминай о нём.
- Одно с другим не вяжется!
- Я ещё не договорил! И сколько можно перечить отцу?
- Я не Вит, чтобы молчать!
- Миста! Это акритские правила и ты не можешь чрез них переступить. Я продолжу. Астур Ланд говаривал со мной. По твоему поводу.
- То есть?
- Ты должна стать его женой. Он даже готов принять твоего сына.
- Ничего я вам кроме спасения не должна! Не хочешь содержать меня и Рохаса? Так не утруждай себя! Ты ведь отдал мне Аскалону, так мы уедем туда!
- Миста, отцовскому слову не перечут…
- Плевать! Я не Дюи, я Карлайл! Я вольна жить, как пожелаю!
- Что за речи?
- Самые простые. Правда, я сама их не так давно поняла. И ты и представить не можешь, как я благодарна сказавшему их!
- Это верно Престоран?
- Да.
"Рохас"
- Я почувствовала твоё присутствие, вот и пришла проверить, не обманулась ли.
- Нет.
- Что ты так угрюм, мой малыш? Почему так долго не возвращался? Ведь ты ещё слаб.
- Я летал в Травиату к ротонде Грота, что в Асикьеме. Искал ответы. Там мне пришёл сон, в котором я видел их, а затем тебя, Сатрисса, - как ты не на- ходишь себе места из-за меня. А после сна ко мне явился Грот с фейри и другими акритами. Приходил и отец. Он поведал о жизни в Волшебной стране и каково оно – соседство с фейри. Как я и предполагал, они уж больно шустры во всех делах, и как что не по их, начинают строить каверзы.
Затем я и Грот отошли ото всех. Он так величен! И он столько мне поведал! Я стал спокоен и более рассудителен, а ум мой более ясен. А далее мне предстало видение, в коем Облако завораживало Спасительницу.
Сатрисса, готовь моё платье – настало время посетить Саломея и всех других.
- Разумеется, мой мальчик. Можно сказать, я предугадала твоё желание.
- И что я ещё желаю?
- Чтобы я отправилась с тобой.
- Правильно. Ты всего лишь моя нянька, а у нас с тобой такая сильная связь. Ты точно не родня мне? - засмеялся собеседник Сатриссы, поправляя повязки на ладонях.
- Точно, Рохас.
"Воля всем Дюи"
Она стояла в серой дымке, сама, но через какое-то время к ней вышел Вит. Мертвенно-бледный и укутанный во что-то непонятное болотного цвета.
- Ты? Ты жив?
- Если бы… Но теперь-то я многое понимаю и знаю. Ты себе представить не можешь, каково оно, быть дважды проклятым стигмами! Такого и врагу не пожелаешь, и я не желаю. Я молюсь о твоём спасении и прошу твоего прощения. Не слушай слов Облака, не йми его доводам и обещаниям, а если оно решит загипнотизировать тебя – крепись во имя твоих любимых. И не держи на меня зла, теперь я осознал свою неправоту. Уж слишком дорогой ценой…
Подул ветер, и унёс Вита как пылинку. Дымка значительно потемнела, и ветер не утихал.
- Не слушай слов умершего. Знай, он жалкий перебежчик. Всю жизнь он от одного к другому перебирался. А правда только у меня, - не то прогудело, не то прогремело. - Только она лишает всякого власти, и посему славные акритские главы противятся ей, всякий раз начиная войну.
- Рассказывай другим! Я не стану твоей марионеткой! Я… Я пойду с той же войной против тебя!
- Это не последнее слово.
Ещё один пророческий сон. Всё чаще к ней является Облако. Только на этот раз они не договорили. Мисту разбудил маленький Рохас.
Опять малыш радостно играет с воздухом. Но… Он играет с кем-то! Тёмная фигура склонилась над колыбелью. Кто это: друг, неизвестный и тайный, как травиаты, иль враг с могущественной аурой, которой не преграда защита ребёнка?
Миста резко вскочила с постели и… застыла в шаге от фигуры.
- Ну, здравствуй. Мне жаль, что ты столько плакала из-за меня. Только не сердись, вспомни ту историю о Пандерате и Пирате, что я поведал тебе не- когда. А они были большими друзьями.
- Престоран… и твои злые шуточки… Это ты…
- И это не сон, - закончил он за неё. - Только моё имя совсем иное. Позволь руку, богиня, я – Рохас Арнуа Чёрнокрылый из утерянного Минтерета.
- Так вот, что имел в виду тот травиат! Но… Что с твоими руками? Они в бинтах.
- Всё прекрасно, не волнуй. Я пришёл за тобой и Рохасом, вы уйдёте в Минтерет, там безопаснее, а здесь я сам разберусь.
- Я без тебя никуда не пойду. А с Облаком разбираться – моя судьба.
- Пойдёшь, и вперёд полетишь! Твоим крыльям надлежит не с Облаком сражаться, а излечивать души и тела акритские опосля последнего пришест-вия Облака. Понимаешь? ПОСЛЕДНЕГО!
- Но что, что его остановит?.. - зарыдала Миста, ударяя Рохаса в грудь.
- Узнаешь в Минтерете от Сатриссы. Вы отправляетесь немедленно.
Из тёмного угла вышла уж немолодая Сатрисса, достала ребёнка из колыбели и передала его Мисте, и повела плачущую Спасительницу за собой.
Той же ночью, на рассвете, Арнуа был во дворце Саломея. Он шёл по коридорам, озаряя их светом золота своих крыльев, не тая их теперь. Его цель – встреча с Хозяином.
Саломей не спал. Он смотрел из окна на лёгкие, совсем крошечные, хлопья бесцветного снега, который не долетая до земли таял. Короткие и бесснеж-ные зимы на Акрите. А на Земле совсем иначе. Даже в разных её уголках. Любимое место Хозяина на планете людей – Антарктида. Она холодна, жестока и необычайно прекрасна благодаря своим снегам. Его заветное желание: оградить столь прекрасный край, напоминающий боевую мощь каждой, имеющей титул Спасительницы, от влияния людей, но те находят всё же лазейки. Мелкие вредители!.. Но с его планом, с новым Армагеддоном, новым анархистом по удалению человечества, дабы оно вновь переродилось, как когда-то после Всемирного потопа, не согласны ни старики, ни молодь, и ещё не скоро задумаются.
Может всё же принять Облако? Оно-то поможет расправиться с вредителями раз и навсегда. Главное Мисте подать его мечту в том свете, в котором она возненавидит всех землян, и даже то, что сама несёт частичку человека в себе.
- Не советую и думать о таком, Хозяин мой.
- Что? Кто ты? - Саломей из-за яркого света не мог разглядеть лица посети- теля.
Поначалу он рассмотрел лёгкое платье из зелёной, синей и золотистой тканей с широким поясом, украшенное жемчужными ожерельями и лёгкими металлическими бляхами, затем крылья действительно королевского размаха с лентами, а затем и лицо давнего знакомого, только его лоб не покрывала драгоценная повязка, и был виден его истинный знак – чёрная молния осеняла его чело. Чёрная молния – символ Чёрного Крыла, его вотчины.
- Престоран?.. То есть…
- Рохас.
- Да-да…
- Мне ведомо о твоём знакомстве с отцом. И меня очень удивило, что ты не признал во мне его наследника.
- Да, мы довольно неплохо были знакомы… Не ожидал, что не узнаю минтеретского Хозяина.
- Уместнее сказать: Хозяина всего. Уж больно ты засиделся во главе Двора, а это не твоё место. Ты сел на него после Пираты и Готье. Сам знаешь, при каком случае.
- Придётся уступить тебе.
- Так целуй руку новому Хозяину!
- Корюсь своему господину.
Этот поцелуй стал последним в жизни Саломея. С ним он обрёл прощение, а дух его стал волен, он смог отправиться в Волшебную страну, в коей ведут духовную жизнь почившие телом акриты и травиаты, не говоря о фейри, живущие в ней не только после смерти, но и до неё. Хоть поцелуй и обжёг ему губы святой кровью, но то малая цена за обретённый покой.
"Престоран"
- Мой мальчик, иди ко мне. Оплачем, обнявшись, гибель великого акрита. Я должна позаботиться о новом начале для тебя… И я свершила первые шаги для него…
Молодая женщина, полуакрит-получеловек, безмерно любящая своих господ, подарила малышу не просто новую жизнь. Сама от себя не ожидала таких успехов.
Первое время дитя жило храмовой прислугой при небольшом храме Стельса; один раз он спел псалом об Смиле пред великим духовенством, нежданно по-сетившее сей храм. Голос мальчугана запал им в сердца, и они забрали его в монастырь Грота, сделав его певчим монастырского хора. Дали ему новое имя – Смил Стельский.
За это время прошла война, Облако решило уйти обратно, не забыв прихватить несколько жизней славных акритов.
Хозяйка Пирата тяжко захворала после гибели Пандерата от её крыльев. Хоть он говорил ей, что ни в чём не винит, она не смогла себя простить. Муж её, Готье Ситрата, погиб в одном из сражений со Служителями. Так не стало хозяйской семьи: не было у них ни детей, ни близких, имеющих права стать их наследниками. Сложившейся ситуацией воспользовался молодой майор-дом акритского края – Саломей Дюи. Благодаря маленькой лжи во благо, он стал новым Хозяином.
С уходом Облака, права златокрылых акритов стали восстанавливаться, но никто из них не решался открыться. Были Служители, были верующие в проклятье златых крыльев над Акритой.
Однажды к Саломею пришла та самая красавица, что строила новую жизнь для Смила. Она попросила среброкрылого господина посетить монастырь Грота в Асикьеме, славном крае благодаря святилищам с истинными изображениями святых, которых почитают и оскверняют предубеждениями (Грот всюду златокрыл, Смил почитающее стоит на коленях подле василиска, а не саблезубого кота, а маленькая Спасительница Марие и вовсе лишена крыльев, а все предпочитают видеть её в ореоле белоснежных крыльев, не говоря о других), и послушать хор. Он чудесен!
- Да-да, он чудесен! Таких голосов ты не услышишь нигде более.
- Ну что ж, Сатрисса, ты убедила меня.
Сатрисса не обманула Хозяина – хор был воистину божественен, а особенно паренёк, спевший псалом о Христосеане (полуакрите-получеловеке) и его жизни средь землян.
- Подойди ко мне, дитя святых стихов, - подозвал опосля Саломей маленького сладкоголосца. - Как зовут тебя?
- Здешние служители именуют меня Смилом Стельским. А прежнее имя не к чему сироте.
- А не хотел бы ты петь святые стихи в моём доме? Моя Нинада больна, а твой голос может призвать победу над змием хвори.
- Монастырский хор – лучшее место для моего таланта, но если я могу помочь госпоже Нинаде, то я к услугам Двора, - без всякого лукавства ответил он.
Нинада действительно поправилась от песен юнца. И более того, она взяла его под свою опеку. Дала ему титул и имя, и лучший свой удел. А затем уж препоручила его пажом своему мужу. Маленький сюзерен быстро встал на ноги, и не только: он набрал всю возможно для него силу и власть, вырос в своём положении в глазах челяди Двора, стал другом и верным подданным Хозяев. Их расположение к нему было больше чем к сыну Виту. Если б у них была дочь, они б без лишних слов отдали её за Престорана Аклубье, сюзерена Аскалона.
Начало было дано Сатриссой, всего иного сын своего отца добился сам.
Самые лучшие воспоминания тех дней: хор во храме Грота и жизнь под кры-лом прекрасной женщины Нинады Дюи, в прошлом Ришан Острокрылая из рода Грота Златокрылого, лишённая в смутный час своих златых крыльев.
Как осчастливела она пред уходом в Волшебную страну, узнав, что сын её второй ей поистине родня, что он из рода Мисты Арнуа Златокрылой.
"Последний бой"
- Я пришёл к тебе, с Сонным Лезом и стигмами! Не сам! Ну что же ты, окутай меня дымкой своего внимания, гостя долгожданного своего, - Рохас стоял на серебристой скале вблизи тёмного огромного Облака. От Облака шла настоящая чёрная темень, а крылья Рохаса освещали её. - Ну что же ты? Стесняешься меня, иль что?
- Думаю о твоём поступке. Книг я не чту, но легенды ваши мне ведомы… - прогремело-прогудело со всех сторон.
- Не стану извиняться – и перебью. Легенды все правдивы, только не все как надо трактуют. Где в Спевах сказано, что Облако уничтожит Спасительница из Дюи? В них сказано: низойдёт свет ярче звезды, и солнца, и луны от крыльев святых акрита ясного ума и сильного духа, пером и каплей крови своими Миссия разгонит тучи сгубные. Вот! Чем злато моё не ярче звезды, солнца и луны? Не одной же Мисте Златоустой ослеплять нам очи. Вот тебе перо, - он оторвал одно пёрышко, - вот и капля крови, но не одна, уж прости в неточном исполнении пророчества, - он сорвал повязку, и по поднявшемуся ветру полетели алые капельки крови и золотое перо. - На погибель себе ты дуешь!
- Думаешь, так просто? Ты не славноизвестный Грот Златокрылый!
- Ведь я из рода Арнуа Златокрылых! я Рохас, а не Грот, и родом я из Минтерета, не менее сланного места, как и сеё имя!
Впервые в Акрите пошёл сильный снег, долетающий до земли, с крупными хлопьями, переливающийся на свете луны. Он всё шёл и шёл… Все акриты покинули свои дома, наблюдая за чудом.
От созерцания снега их оторвало золотое сияние с небес. И лишь тогда они узрели исчезновение Облака!
- Престоран, то есть Рохас, или как там тебя ещё?! Я так волновалась! Я так… Не думала, что возможны столь быстрые победы, - заторохтела Миста, не в силах унять слёзы, видя перед собой его, будучи в его объятиях. - У тебя кровь?!
- Нет, богиня, я в порядке. Присмотрись, и увидишь – это не раны, это нечто большее.
- Они как стигмы у Грота. Я хорошо их рассмотрела в той ротонде. Не хочешь ли ты сказать…
- Хочу. Хочу сказать к тому же, что ты важнее воды, а разлука наша страшнее беды, и чувствовать твою боль и страданье – больнее огня.
- Я… я тоже тебя очень люблю…
"Конец"
В просторной комнате, принадлежавшей некогда кому-то, сидела женщина в горестных чувствах. Её мучили воспоминания о самом дорогом человеке, о дочери, которую она, наверное, никогда и не увидит больше…
- Госпожа Амелия, а не прервёшься ты от истязаний души, и не обратишь ли внимание на гостей?
- Ты?.. Что ты здесь делаешь?! Что ты ещё не забрал у меня?!
- Что же тебе сказать? Саломея более не жди, я ведь даровал ему прекрасную жизнь в Волшебной стране. Ну а дочь твоя, Саманта, передаёт тебе лучшие слова. Только свою избранницу я предпочитаю именовать по-нашему – Мистой Златоустой Арнуа, и ей к лицу сеё имя.
- Я не совсем поняла…
- Ма, не пугайся его слов! У него фишка в странных изречениях и подколах, но она мне безумно нравится, - Амелия не сразу признала в акритской девушке свою дорогую Саманту. - Я могу принять человеческий облик, но я от него отвыкла. К тому же, Рохасу не нравится облик человека, а малыш может испугаться. Он у нас такое чудо! Я горюю, а он играет… Я не замечаю того, что видит он, - Миста подтолкнула малыша, прячущегося за ней, к Амелии. – Мама – это ещё один Рохас. Рохас, поздоровайся с бабушкой.
- Привет.
- Привет, маленькое чудо…
Наступил светлый день в Акрите, и открылась дорога к Минтерету, и объединилось два великих края под началом Миссии, славного Рохаса Чёрнокры-лого. Засияло злато с новой силой, обрела новое значение ослепительная белизна.
Да здравствуют новые времена!
Кету,2006