Завтра... кажется, были планы. И, кажется, все они рушатся - потому что не будет самого важного пункта, из-за которого эти планы, собственно, и строились. Наверное, не будет ничего страшного, если уснуть и не просыпаться вовсе - кому какая разница...
От рук пахло миндалем, а серовато-светлые линии на потолке, если смотреть на него сквозь пальцы, казались какой-то неровной, торопливо набросанной магической руной. Сквозь слезы... нет, сквозь слезы ничего не видно.
Мысли рваные и мрачные.
Все книги, все картины - ничего, что было бы только мое. Хотя бы в мелочах - всегда чужие идеи, всегда его, везде эти такие привычные, такие острые, колкие следы-обломки, напоминания... сколько лет на том, что я делаю, лежат незримые печати присутствия - пять, шесть?
И вообще, имеет ли смысл это разнесчастное я?
Надо же, а мне (Нам? Нет, еще более бессмысленно...) так хорошо удавались сцены расставания. Этакая романтически-светлая тоска, жалость в глазах - как это просто, когда всего лишь пишешь об этом! На самом деле...
Нужно, нужно...
Нет. Скорее удавлюсь, чем брошусь просить прощения.
Да и, пожалуй, после всего сказанного совершенно не хотелось мириться.
Хотелось... чуда.
