Много писать не хочу - как бы выступаю в роли начинателя, но если никто ничего не напишет - закидаю своими же сообщениями!...Будет тема имени Меня. Вот.
Последний раз редактировалось: barlun (28-11-2009 12:29:29), всего редактировалось 1 раз
Название: Наркотик
Фендом: Loveless
Автор: barlun
Е-mail:
Рейтинг: G
Пэйринг: Семей/Соби
Жанр: Драббл
Предупреждение: нет такового +)
Содержание: немного о пристрастиях.
От автора:
Соби.
Снова. ...И падать замертво от твоих слов. Падать, падать куда-то на дно своего уродливого мирка, в котором вечно одинок. Сползать по склизким и дурно пахнущим от сгнивших воспоминаний стенам на пол. Сидеть мерно покачиваясь, обнимая колени, чтобы не было так пусто. Дышать в колени, сгибаясь, чтобы лицо обжигало теплом. Любым теплом. От него запотевают стекла очков и я вообще ничего не вижу - это радует. Просто тепло. Человеческое тепло. Или нет? Оно же мое.
Содрогаться от приступов боли и страха. Здесь мне и больно и страшно, в этом тесно-синем мире. Сильные спазмы в груди и горле – после них всегда нечем дышать, приходится разгибаться и хватать воздух ртом, как рыбе. Семей, я люблю тебя.
Сжиматься максимально в комок, чтобы согреться и спрятаться, чтобы не видеть рисунков с тобой на этих стенах. В моем мире везде ты.
Сжиматься и плакать, хрипеть, стонать и судорожно сжимать в руках самого себя - до синяков на коже. Со стороны похоже на извивающегося в ломке наркомана.
Да, ты - мой наркотик.
Завтра я, если получится, выползу из своего подземелья и получу еще немного тебя - иначе как мне завтра прожить? И потом резко отрезвиться и снова падать, падать, падать на самое дно моего уродливого мирка от твоих слов: "Я не люблю тебя, Соби."
Семей.
Снова? И задыхаться в бессильной ярости от этого ничтожества у ног. Хм, лучший. Всегда лучший. Всеми любим, всеми признан, тобой восхищаются, да, Соби? А я нет.
И эти глаза, умоляющие сделать хоть что-нибудь. Сделать? Что ж, я сделаю. Проговорить, отчетливо, с ударом на каждом слове: "Я не люблю тебя.".
Ты почти с мазохистским удовольствием ждешь от меня этих слов. Ты получил их.
Смотрю, как ты, мерно сползая на пол, готовишься встать, чтобы продолжить разговор, чтобы продолжать идти рядом как будто ничего не случилось. Ты умеешь – всегда встаешь.
Смотрю, как сглатываешь подступающие к горлу слезы и сам непроизвольно сглатываю – в горле пересохло от напряжения, от ожидания твоей реакции. За столько времени я привык к твоим крикам, но все равно их жду. Привык замечать, как ты прикусываешь губу или сжимаешь кулак, так что ногти до крови впиваются в ладонь – лишь бы только не выдать чувств, а изнутри кричишь. Бесстрашный Соби. Привык любоваться, наслаждаться этим.
Каждый день все мое тело болезненно-напряженно ждет твоих признаний, просьб, криков... И после очередного отказа расправить плечи, слиться с волной расслабляющего наслаждения. В экстазе. Как наркотик.
Приказывать тебе, низводить тебя, не любить тебя. Ты стал моим наркотиком.
Надеюсь, ты сможешь подняться и в этот раз. Иначе как мне завтра прожить, не задыхаясь в бессильной ярости, не наблюдая за падающим тобой?
1 пользователей сказали barlun спасибо за это полезное сообщение
Название: Бусы
Фендом: Loveless
Автор: barlun
Е-mail:
Рейтинг: G
Пэйринг: Ритсу/Соби
Жанр:
Предупреждение: нет такового
Содержание: и снова о пристрастиях.
От автора:
Я тебя никому не отдам. Никогда. Ты – мой ученик, ты – венец моей коллекции бабочек. Я приручил тебя, не накрывая стеклом. Это ведь из-за тебя в кабинете столько бабочек. Ты сказал, они нравятся тебе. Особенно цвета индиго. Как твои глаза, а может глубже и ярче.
Ты - самое ценное мое воспоминание, единственное, что нужно бережно хранить от них. От всех этих безмозглых тварей. Ты такой один.
Ты никогда не поймешь чувств Жертвы. Мы прикованы к своим Бойцам, но страшнее быть прикованным к чужому. Страшнее видеть как ты выполняешь его желания, пользуясь теми навыками, что я передаю тебе. Ненавижу твою Жертву. Он отнимает тебя. Но я все равно не отдам. Я нанесу на тебя узоры пострашнее тех букв твоего имени, которым он заклеймил тебя.
Другие спрашивают, каково это: мне, Жертве, тренировать Бойца. Я умею отвечать на этот вопрос. Я говорю, что готовлю идеального Бойца. И я не вру, Соби. Твой сенсей знает о чем говорит – ты идеален. Я потерял покой, ты действительно Возлюбленный – тебя нельзя не любить.
Я опускаю на твои плечи плеть. Ты после тренировок даже не вздрагиваешь, лишь слегка хмуришь брови. Хорошо, мальчик мой, я не позволю ни одному из известных страданий очернять твое лицо гримасой боли. Ты будешь всегда прекрасным. Как бабочка. Смотри, Соби: их пронзают, насквозь, а они все равно прекрасны. Они не теряют своей красоты даже уснув, даже под стеклом они парят. Ты лучший, ты всегда будешь таким. Скованный болью ты будешь самым красивым. Никому не удавалось создать такого Бойца. Бойца, за которым Жертва будет стоять в покорности от его красоты и силы. Не Жертва управляет, а Боец. И ты доказываешь мне это, когда я заставляю тебя делать что-то, а ты подчиняешься, но твое подчинение рвет меня на части. Я хочу быть твоей Жертвой, ведь тогда я бы приказал тебе быть счастливым. Хотя… Ты бы все равно ответил свое коронное: «Слушаюсь.».
На первой тренировке ты вскрикнул, едва-едва, тихо, сразу же прикусив губу, чтобы не произнести ни звука. Тогда твой голос, он такой... Он проникает в самую глубь меня. Он просто пронзает меня насквозь, так нежно, так ласково, он нанизывает мои воспоминания, чувства на одну тонкую нить и вся моя жизнь зависит от того, порвется она или нет. Каждый момент - как жемчуг - на эту тонкую, едва заметную нить, а самое нежное воспоминание о твоих еще только что теплых ушках, что теперь на моей ладони – черная жемчужина, - все это и становятся моим ожерельем - моим украшением, моим сокровищем… Хотя, по сути, это мой ошейник, которым я навеки прикован к тебе.
1 пользователей сказали barlun спасибо за это полезное сообщение
barlun,
очень хорошо пишешь - мне особенно фанф "Бусы" понравился) В первом фанфе присутствуют несколько ошибок в построении предложений, но это не слишком режет глаз.
Хочу еще
Название: Очки
Фендом: Loveless
Автор: barlun
Е-mail:
Рейтинг: G
Пэйринг: Соби/Кио
Жанр: general
Предупреждение: нет такового+)
Содержание: немного о пристрастиях.
От автора:
*
Ты смотришь на меня поверх своих идиотских круглых очков. Никогда не знаю, как реагировать на этот взгляд, Со-чан. Ты то непринужденно-ласков, то обольстительно-груб со мной. Может, я извращенец почище тебя. Мне, похоже, это нравится. Поэтому я и в этот раз прячусь от твоего взгляда за бликами своих очков. Как идиот.
Знаешь, не могу сказать, что твои очки так уж мне не нравятся. Вообще, интересно, когда ты стал их носить. При первой встрече я их или не заметил, или… Хотя, как тебя можно было не заметить? Да и очки твои тоже. Не так часто кто-то покупает круглую оправу, а у тебя она предательски хрупкая, тонкая, ломкая, такое чувство, будто ее для тебя чуть ли не в антикварном магазине нашли. И ты в ней, такой… безнадежный романтик. И сигарета. Чтобы рушить образ пай-мальчика, с высокими художественными помыслами.
Не скажу, что мне нравится носить очки. Я до первого курса старался надевать их только когда рисую. Поэтому постоянно сшибал всех и все, если линзы терял или еще что-то. И тебя увидел. В этой смешной и нелепой оправе, но она тебе так идет. Создает твой какой-то стиль. Получается что-то вне времени. Повторюсь, как антиквариат. Посмотрел на тебя, завесив лицо челкой и спрятавшись от взгляда – а на следующий день в очках пришел. Чтобы удобнее было с тобой разговаривать. А то иногда это просто невозможно – особенно когда ты очки снимаешь. Вот тут никакого терпения не хватит. Ты тогда непробиваем становишься, как в танке. До тебя и так-то бывает не достучаться, а тут…полная безнадежность.
Позавчера ты пришел без очков. Сказал, что разбил. Знаешь, я наверное, впервые испугался за наши разговоры. Мне показалось, что если ты сломал оправу, то что-то пойдет потом не так, не знаю. Я – псих, вот и бешусь. Ты успокоил, что только стекло. А потом я этих детишек чуть не прикончил, когда мы наедине остались – они проговорились, что ты очки из-за них разбил. Убил бы. Честное слово, может, это фетиш такой? До истерики.
Мне не нравится, когда ты поступаешь как я – прячешь глаза. Это ты, тот, который вообще ничего и никогда не боится. Это всегда удивляет и обижает. Очень. А ты знаешь, я вообще нервный. Меня бесит, что ты редко смотришь на людей, когда говоришь с ними. Только с этим котенком Рицкой ты всегда настолько внимателен, что выть хочется. И вою ведь! Встану, рядом – настолько, насколько ты подпускаешь, как обычно, на расстоянии вытянутой руки, но так, чтобы не соприкасаться, и завожу свою возмутительную речь, чтобы ты посмотрел на меня снова, поверх своих идиотских очков.
Еще бывает, сидишь, смотришь на тебя на парах, глаза так скосив, что боюсь как бы они так и не остались, но стоит при этом немного от переносицы оправу приподнять – и – готово! – никаких проблем, никто не видит этого жуткого любовного косоглазия.
Ты меня в могилу вгонишь вместе со всеми моими нервными бзиками, Соби! Вчера шел себе по улице, ну никого же не трогал. Идут две девки с нашего универа и одна другой выдает:
- … он еще в очках таких, круглых… – договорить не успевает, ее подружка перебивает
- Ха! Очкарик, любовь и правда слепа! – и давай обе ржать.
Убил бы.
Помню, разозлился на тебя жутко, а когда злюсь – ничего лучше глупости на язык не лезет. Вот и ляпнул, мол, где ты такие очки приобрел – и, разумеется, все это с тонной издевки. Ты тогда лишь усмехнулся, тихонько так, и едва коснувшись кончиками пальцев до оправы сказал: «Это подарок.». А потом замолчал. А меня ужалило изнутри – ведь и правда, получается, как я и думал – кто-то часами бродил, высматривал тебе эту оправу. Для тебя. Ты ценишь подарки, но хранишь только те, которые от стоящих на твой взгляд людей. Да и не стал бы ты себе ходить и выбирать оправу – не тот ты человек. Ты вообще не тот, Соби.
Не могу понять, ты вблизи плохо видишь или вдаль не очень? Я почему-то никогда не спрашивал. В любом случае, смотришь ты не в мою сторону. Да и мне это на руку – у меня такие круги под глазами от бессонницы, что страшно становится. Хотя опять-таки из-за этих же очков никто не замечает усталости. Единственное, они выдают меня, когда я растерян – один раз чуть не свалились с носа, так я резко повернул голову чтобы посмотреть на тебя, когда ты стремглав побежал к лестнице, будто пожар где какой. Наутро сказал, что “почувствовал” как Рицке опасность угрожает. Ты когда о нем говоришь, можешь специально очки снять, чтобы не видеть никого и перед глазами его образ держать – я-то знаю, что специально.
Сам ношу.
Мой любимый пейринг в "Нелюбимом"^^ Спасибо
Sollica
1 пользователей сказали barlun спасибо за это полезное сообщение
мммм+) а мне по нраву другой пейринг больше...хотя я там ко всем хорошо отношусь, за исключением Семея - не люблю етого гада, он обижает Соби! *порву на части любого, кто обидит Соби*
Название: Несмолчавшие
Фендом: Loveless
Автор: barlun
Email:
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Соби/Рицка
Жанр: General
Предупреждения: особых нет+) только автор перечитал «Я тебя научу» в 15-ый раз…
Содержание: когда двум людям становится трудно говорить
От автора: Люблю Соби и Рицку, не верю в то, что этот маленький котенок может причинить ему боль и не переживу этого!
***
- Я - твоя жертва! - срываюсь на крик, почти бессилен и беспомощен - а он все равно не понимает, что я тоже его... Тоже. Его.
- Я знаю, Рицка.
И опять смотрит. Невозмутим. Гад.
- Не только ты, но и я. – добавляю для пущей убедительности.
- Да. – убью его за этот тон, но в этот раз (мне послышалось?) голос дрогнул и ты снова со своим:
- Спасибо, Рицка.
Вчера вернулись поздно – ты встретил меня от Кацуко-сенсей и мы пошли погулять. Гуляли долго – уже стемнело. Ты пару раз пытался напомнить мне о том, что завтра мне в школу, на что я так же буркнул, что тебе на работу. Ты замолчал. Мне нравится и не нравится, когда ты молчишь. Иногда от этого становится страшно, хоть ты и говоришь, что мне нечего тебя бояться. А я не тебя боюсь. Просто боюсь. За … нас, наверное.
Мы можем молчать долго – если просто сидим рядом, или когда ты рисуешь за своим мольбертом, а я занимаюсь уроками. Изредка переглядываясь или посматривая, убеждаясь, что никто никуда не ушел.
Мне нравится твое имя. В нем много … интонаций. Тебя можно звать, призывать, обращаться, укорять и … любить одним только произношением твоего имени.
Кажется, я сейчас покраснею от этой мысли.
Мне нравится возвращаться с тобой домой. Он незаметно, сразу, стал нашим – будто так и должно быть. Когда я уходил от мамы, думал, что не смогу привыкнуть к тому, что ты все время рядом. Хотя тогда мы не так часто сражались, не так сильна была наша связь. Или это я ее не чувствовал ее? У тебя ангельское терпение. Хотя другие часто нарываются на неприятности. Мне даже кажется, что ты терпишь только меня – (и мне приятно) – а всех остальных ни на шаг не подпустишь к себе. Ко мне тоже, Соби?
Не помню, но я хотел тебе что-то сказать. Это не очень важно. Зато мои провалы в памяти стали действительно очень редким. Мне даже иногда снится что-то. Что-то из моей старой жизни, жизни того Рицки, которого так любила мама и никогда не знал ты. Только я когда просыпаюсь мало что помню. Помню сам факт – мне снилось, а что…
Я снова разозлился на тебя. Честно. Я не хотел, но не выношу, когда ты смотришь на меня и так старательно делаешь вид, что слушаешь меня. Жаль, что не слышишь. Я бы очень хотел, чтобы ты меня понял. Иногда даже кажется, что если мы будем просто молчать, то поймем друг друга гораздо лучше, чем если будем лить слова. И правда, как вода сквозь плотно сжатые ладони. Я помню один такой твой рисунок: стоит человек, силуэт черный, а вокруг него бабочки…синие…их так много! И у него сквозь ладони искрится синевой вода, просачиваясь, падая… И на лице такая же капелька. Так же искрится. Я помню, что Кио она очень понравилась. Он долго говорил с присущей ему болтливостью и эмоциональностью, что это классная картина. Ты лишь ответил:
- Спасибо, Ке. – и замолчал, потом посмотрел на меня. Я не помню, что сказал, но, кажется, тоже похвалил. А ты промолчал.
Вот и сейчас. За последнюю неделю мы все чаще ругаемся. И тема ссоры не меняется, хоть и начинается каждый раз с разного. А вот первая началась после встречи с этими Неверящими. Будто какое-то их заклинание, даже после нашей победы продолжает действовать. Я даже усмехнулся от этой мысли – у тебя учусь.
Чувствую, как ты осторожно смотришь на меня. Правда, иногда не знаю, куда деваться от твоих взглядов, но сейчас не поднимаю глаз – не хочу видеть как ты будешь смотреть мне в глаза и спрашивать, или того хуже извиняться. Я не понимаю за что ты извиняешься.
Сейчас тебе точно нельзя говорить ничего наподобие «Извини». Ссору начал я.
Я хочу, чтобы ты говорил мне, когда тебя что-то тревожит. Ты ведь требуешь от меня того же самого. И я тоже. А ты пытаешься мне врать. Я снова усмехнулся – ты видимо забыл, что я уже давно с тобой общаюсь. Мне уже 15, Соби. А ты все думаешь, что я не пойму. Что не смогу принять твои опасения и страхи. Ты же не машина, Соби, ты живой.
Искоса поглядываю на тебя. Ты тут же поворачиваешься ко мне и хочешь что-то сказать, но не стал. Вот и правильно, вот и молодец. Я не хочу слушать.
Ты снова думаешь о том, что я слишком рано столкнулся со всей боевой системой. Что мне нужно как можно реже пересекаться с теми, кто хочет затащить меня к твоему учителю, если можно назвать так человека, который так исполосовал тебя, да и душу твою тоже. Еще и Семей, не было ни одной битвы, в которой тебе не напоминали по их мнению «твое место». Его имя тоже не хочу произносить. Он хотел твоей смерти – этого я ему не прощу.
Я люблю тебя, Соби. А ты думаешь оставлять меня вдалеке от себя. И не слушаешь, когда я пытаюсь – ( прямо-то мне сказать об этом) – показать тебе, что забочусь не из привычки, а из … любви.
***
- Я - твоя жертва! – снова кричит. Теперь будет полдороги отворачиваться. Не могу взять его за руку – ему уже не 12, и на старшего брата я не похож. «И слава богу..» - вырывается какая-то сумасшедшая мысль.
- Я знаю, Рицка – отвечаю я, будто не своим голосом, точнее, от осознания этой мысли мне иногда хочется кричать от радости, задыхаясь и захлебываясь от счастья, рассказывать всем, что ты – мой.
Смотрит на меня, закипая от злости. Пытается сдерживаться. Ты такой милый, Рицка.
- Не только ты, но и я.
- Спасибо, Рицка. – все, что я могу сказать. Просто потому что всех слов мало.
Смотрю, как ты идешь рядом, кутаясь от ветра в пальто. Ничего, дома будет тепло.
Поругались – уже в который раз за эту неделю. После последней схватки он сам не свой. Его, наверное, задели те слова, что бросила эта девка с длинными волосами. Она была сильным бойцом, но не послушала жертву, когда та посоветовала ей заткнуться.
Рицка, я любого порву, если кто-то еще раз попробует тебе сказать хоть что-нибудь, хоть немного напоминающее то, что она кричала в перерывах между атаками. Я помню, как ты тогда стиснул рукав моего пальто. Как в самых первых схватках. Только тогда мне было легче защищать тебя – ты мне доверял больше. Оставлял ведение боя на мое усмотрение и давал сил. И говорил, что веришь в меня. Знал бы ты, как это важно. Как важно было слышать то, что я за всю свою бойцовую практику никогда не слышал от .. Семея. Произносили слова о любви в начале загрузки боевой системы, как и другие пары произносят о воздухе, тьме, сне, памяти...о чем угодно. И слова, которые говорим мы теперь – тоже о любви, но они намного искренней.
«Никто не любит тебя, только я. Мы – Нелюбимые.»
Рицка, ты вырос. Хотя и тогда ты не был ребенком – ты был взрослее многих людей, которых я знал. Маленький взрослый. А они доводили тебя своей «заботой».
Ты живешь у меня, нет, мы живем вместе два года. После того случая, когда я думал, что сойду с ума, наблюдая за каплями крови…твоей крови, Рицка. Ты тогда просто опоздал домой, из-за меня. «Я не боюсь боли.» - это мое заклинание не сработало, когда я тебя увидел. Я испугался, что мое сердце разорвется в клочки от боли.
Ты уже привык к тому, что я встречаю тебя от Кацуко-сенсей, хотя поначалу сопротивлялся этому. Ты ко многому привык. Ты привык заботиться обо мне, о глупом роботе-Соби.
Рицка… Я так люблю произносить мысленно твое имя. Оно такое красивое. Я зову тебя, а ты оборачиваешься и недовольно морщишься, если я позвал тебя в неудобный момент.
Я хотел сказать тебе об этом, но поймал на себе твой взгляд и понял, что лучше не говорить ничего. Ты не хочешь сейчас меня слушать.
Рицка…мне иногда кажется, что ты зовешь меня. Но не по связи, не вслух, а как-то еще. Я поворачиваюсь к тебе и натыкаюсь на твой взгляд. Извини, Рицка. Я люблю тебя.
***
Мы подошли к дому, не проронив ни слова. Ты поднялся по ступеням вперед меня, хотя сам же подарил мне связку ключей от квартиры. Проходишь вглубь комнаты и включаешь свет. Возвращаешься как раз тогда, когда я снял пальто и собирался повесить его, выхватываешь его из моих рук и вешаешь сам. Снова виновато смотришь на меня. Только посмей извиниться, Соби! Ссору начал я. Мне и извиняться.
Ты вздыхаешь и идешь на кухню, ставишь чайник и спрашиваешь, нарушая наше молчание:
- Крекеры?
Я в последнее время очень полюбил Анимару-крекеры . Они вкусные, сделаны в виде зверушек. Причем каждый зверек особенный по вкусу. Я знаю, что это глупо, но ты лишь улыбаешься, когда я уплетаю их, или хожу по супермаркету в поисках заветной пачки.
- Да. – ответить без улыбки на этот вопрос у меня вряд ли бы получилось. Ты заметил, что мой голос стал…теплее и тут же выбежал мне навстречу.
- Злишься? – и ждет, смотрит, отчего так больно смотреть на тебя, Соби?
- Злюсь. – конечно, злюсь, на себя.
- Прости. – не проси у меня прощения, если бы не я… Если бы не мой возраст…
- Нет.
После моего ответа ты затихаешь. Я заметил, что никогда-никогда не спрашиваешь «Почему?». Мне нравится это. Мне не нравится только то, что ты мысленно задаешь этот вопрос и сам ищешь на него ответ. Причем чаще всего он состоит из неправильных выводов.
- Прости.
Ты удивленно смотришь на меня. Чему ты удивляешься, Соби?
- Ссору начал я. Прости.
После очередной паузы, ты с просветлевшим лицом выкладываешь свое коронное:
- Спасибо, Рицка.
Иногда я убить готов тебя за это твое «спасибо». Иногда. Не сейчас. Сейчас я рад ему. Мне тоже стало легче.
***
Когда-то ты приходил сюда только в гости. Я открывал тебе дверь, а теперь ты приходишь сюда...домой. Мне так хочется сделать для тебя что-нибудь, Рицка.
Открываю дверь и прохожу вглубь комнаты, включаю свет и вижу на кровати эскиз рисунка, на нем ты. Как всегда ты. Никого другого я рисовать не могу. Быстро прячу его под подушку и возвращаюсь. Ты как раз снял пальто.
Вспоминаю, как раньше тебе приходилось вставать на цыпочки, чтобы дотянуться до вешалки. Так захотелось обнять тебя, спрятать, укрыть, сказать всем, что ты – только мой… Но я снова бессильно остаюсь в стороне. Молча. Зато чуть ли не вырвал у тебя из рук пальто, дурак. Ты дурак, Соби.
Я, наверное, похож на психа. А последнее время только и делаю что вздыхаю.
Иду на кухню и ставлю чайник. Ты замерз. Открываю верхний шкафчик и натыкаюсь на пачку твоих любимых крекеров. Помнится, в магазине ты так расстроился, когда пятилетний ребенок схватил последнюю пачку, а тебе не досталось. Такой милый, мой Рицка.
- Крекеры? – а больше ничего и не могу спросить. Хорошо хоть ты меня не видишь. Или я тебя. Не знаю, что страшнее.
- Да, - меня как будто полоснуло, мне показалось, или ты…улыбнулся, Рицка?
Выбегаю из кухни, чуть не упал на пол. Дурак.
- Злишься? – хотел спросить «Простил?» а вместо этого, по привычке, которая засела где-то глубоко под кожей, спрашиваю о том, чего боюсь услышать.
- Злюсь. – конечно злишься, мальчик мой. На меня нельзя не злиться.
- Прости.
- Нет.
Ты прав. Я даже не спрашиваю «Почему?». Я знаю ответ. Я больше тебе не нужен, так?
- Прости. – мне показалось, что это я в очередной раз вслух сказал это, но это ты. Ты просишь прощения? Я, наверное, очень глупо смотрю на тебя – ты снова хмуришь брови, потом резко отворачиваешься и :
- Ссору начал я. Прости. – Рицка, не издевайся – я еле сдерживаю себя. Мне хочется обнять тебя, прижать как можно ближе и никому не отдавать. Хочу, чтобы все знали, что ты – моя Жертва.
- Спасибо, Рицка.
***
Ты улыбаешься и уходишь на кухню – чайник вскипел. Зовешь меня, а я, как подумаю, что ты сейчас будешь сидеть напротив и улыбаться, смотреть на меня, довольный тем, что мы помирились. Такой красивый. Девчонки в школе все время спрашивают твой номер. Не скажу, никому не скажу. Ты только мой, Соби.
Все же иду на кухню, стараюсь не смотреть на тебя. Краем глаза замечаю, как ты осторожно двигаешься. Твои слова так же осторожны. Со мной. С другими ты, как мне иногда кажется, просто забываешь о том, что нужно быть вежливым, или наоборот, ты так подчеркнуто вежлив, что страшно становится. Я всегда чувствую, когда ты напрягаешься, хотя другие тебя вечно упрекают в излишней холодности, да еще и твой образ – немного скандинавский – светлые волосы, кожа и эти голубые глаза. А я знаю, что ты..теплый.
От этой мысли замираю, прижимаю ушки к голове и боюсь, что ты если посмотришь сейчас на меня сразу обо всем догадаешься. Сижу поджав одну ногу под себя, обвив ее хвостом, а вторую облокотился подбородком – так глаза кажутся закрытыми. Беру в руки чашку с тем вкусным чаем – в нем кусочки фруктов и еще что-то, ты говорил что, но я не запомнил, хоть тебя я всегда внимательно слушаю. Чашка предательски дрожит, приходится держать ее двумя руками, чтобы не расплескать. Чувствую на себе твой встревоженный взгляд:
- Что случилось, Рицка?
- Нет, ничего. – ведь ничего не случилось, мне просто слишком горячо быть с тобой, аж до дрожи пробивает твое присутствие и расползается по телу волной мурашек
Ты не поверил, видимо не только руки, но и голос дрожал. Подошел и опустился передо мной на колени, как ты всегда это делал с того момента, как мы встретились, обнял меня за талию одной рукой, а другой взял за подбородок и заставил посмотреть тебе в глаза – раньше ты себе такого не позволял, но мне нравятся твои прикосновения.
- Рицка, ты все еще злишься на меня? Если ты считаешь, что я веду себя не так, как надо, то можешь просто наказать меня.
Он идиот или только притворяется им?
- Соби! Я тебе сейчас и правда врежу! Я никогда не буду применять к тебе наказание! И я не злюсь на тебя, не могу злиться – я люблю…ой, - я даже губу прикусил, как это у меня такое вырвалось. Захотелось вдруг просто исчезнуть с этого места, чтобы не видеть, как поменялся твой взгляд. Я даже не мог понять, что это за выражение - глаза потемнели, стали вдруг настолько глубокими, что в них плавать можно было бы. А потом до меня дошло, что все смотрю и смотрю в твои глаза. Такие синие. Такие нежные, что мне плакать хочется.
- Я люблю тебя, Соби… - повторил я совсем шепотом, чтобы ты не решил, что я что-то не так или..ты уже умеешь делать выводы, за которые потом еще и прощения просишь! – Люблю…
***
Улыбаюсь, как идиот, понимаю, как наверное это выглядит со стороны и пытаюсь убрать с лица это выражение, но не получается – я так счастлив, что хотя бы на сегодня мы помирились. Чай быстро заварился – а может я просто не заметил. Ты уже сидишь на стуле в своей любимой позе: одна нога согнута в колене, на нее облокотившись ты склоняешь голову. Ты кажешься таким задумчивым, что я пытаюсь тебе не мешать, не греметь посудой. Подаю тебе чашку твоего любимого чая, в нем кусочки фруктов и ромашка. Ты принимаешь чашку у меня из рук дрожащими ладонями, понимаешь, что я заметил и еще сильнее прячешь глаза. Не люблю, когда ты отворачиваешься – довольно смешанное чувство, потому что я люблю все, что ты делаешь. Такая вот почти слепая и безоговорочная влюбленность. Отчасти потому, что я – Твой Боец, отчасти потому, что я очень сильно люблю тебя. Влюбился даже не заметив этого момента. Просто потом осознал свои к тебе чувства как факт и не мог в это поверить. Просто, видно с тобой оттаял.
Смотрю на тебя, и раньше, чем успеваю задуматься над необходимостью вопроса, спрашиваю:
- Что случилось, Рицка?
- Нет, ничего. – и я буквально в замедленной съемке вижу волну дрожи по твоему телу. Мне даже жутко становится, вдруг представилось, как ты вновь перестаешь говорить со всеми, только бьешься в приступе страха как в том бою.
Подхожу и присаживаюсь перед тобой на колени – не могу, боюсь за…тебя...за нас. Обнимаю за талию одной рукой, другой заставил поднять лицо на уровень моего взгляда не отрывая взора от твоих помутневших глаз. Успокаиваюсь, понимая, что ты почти в порядке, просто встревожен какой-то своей мыслью. Спрашиваю, опять по привычке, что сильнее меня в сотни раз:
- Рицка, ты все еще злишься на меня? Если ты считаешь, что я веду себя не так, как надо, то можешь просто наказать меня.
Вижу как твои пальцы сжимаются в кулак, как ты удерживаешь контроль над собой, но:
- Соби! Я тебе сейчас и правда врежу! Я никогда не буду применять к тебе наказание! И я не злюсь на тебя, не могу злиться – я люблю…ой, - он испуганно смотрит на меня, даже губу прикусил, я такое однажды уже видел, не с тобой, с ним, чьего имени ты с того раза больше ни разу не произнес. Воспоминания, которые ты так долго выбивал из меня снова скрутили ребра болью. Спасает только понимание, что ты говоришь это мне. Говоришь это для меня. Зрачки твоих сиренево-цветочных глаз на мгновение расширились в испуге, но потом будто покрылись пеленой, завесой, за которую мне так хочется заглянуть. Я понимаю, что смотрю тебе в глаза, и готов смотреть вечно.
- Я люблю тебя, Соби… Люблю…
Ты говоришь это шепотом , повторяя самые важные в этой жизни слова, произнося мое имя так, что меня сейчас не станет – разлечусь бабочками от счастья.
Я приподнимаюсь, встав на колени, выпрямив спину, и взял ладонями твое лицо, притянул его к себе – ты до самого поцелуя не закрывал глаз, не сопротивлялся, просто смотрел в мои глаза. Нежно коснувшись твоих губ. Я понимаю, что бессилен – сдерживаться я не могу, поцелуй становится жарче и ты отвечаешь на него, несмело, но так же, почти яростно впиваясь в мои губы.
****
Играя языком, мы бездумно шарим руками по телам друг друга. Дыхание кончилось, мы едва найдя силы оторваться друг от друга, тяжело дыша смотрим в глаза. Руки переплелись и ничто сейчас не заставит разорвать эти путы, это внутри нас. Сливаясь в новом поцелуе, наощупь добираясь до кровати, мы падаем на прохладу простыней и подушек. Плед падает на пол, вслед летит одежда – быстрее, важна только кожа. Отрывая губы от нежной кожи, не в силах оторвать души, мы любуемся друг другом – двумя обнаженными бабочками, проколотыми собственными чувствами. Захлебываясь в удовольствии от ласк-поцелуев-укусов-объятий, воедино, насовсем вместе, ускоряя темп, убегая от этих лживых заклинаний-мыслей тех тварей, что не понимают нашего счастья быть Нелюбимыми – жить, зная, что никто не любит тебя, только он. С губ срываются всхлипы, стоны, вскрики от потрясающего по глубине наслаждения. Движения становятся резкими, рвущими – вжимаясь друг в друга, заходясь в судорогах от накатывающего на сознание экстаза, смеси боли – душевной, разной – и застывая в расслабляющем бессилии после фейерверка чувств и ощущений перед глазами. Восстанавливая дыхание, мы ложимся на кровать, не разжимая объятий. Утыкаясь лицом в столь горячо любимое тело, мы не понимаем, как мы могли так долго не говорить всем своим существом о том, как сильно любим. Просто любим оба.
****
***
- Я люблю тебя… - говорю я, обнимая тебя, такого хрупкого, но потерявшего детскость – без ушек ты еще милее, Рицка. Ловлю себя на мысли, что я больше не смогу называть тебя котенком. Ты уткнулся носом мне в грудь, никогда не думал – боялся думать – что буду к тебе так близко, на грани кожи.
- И я… И я больше не мог молчать, Соби. – ты говоришь это, а я понимаю, что нет ничего важнее той фразы, которую ты не смог сдержать силой воли. Ты засыпаешь, я чувствую это по твоему мерному дыханию.
Пусть это будет хороший сон, Рицка.
***
- Я люблю тебя… - говоришь ты, перебирая тонкими пальцами мои волосы. От осознания того, что сейчас произошло становится одновременно и страшно и тепло. «Теперь ты точно не сможешь усомниться в том, что ты мой» - мелькает мысль. Полудрема сковывает все чувства, сплетает в клубок все фразы, которые не слетят с губ, по крайней мере, сегодня.
- И я… И я больше не мог молчать, Соби. – последнее, что успеваю сказать, прежде чем глаза, наливаясь свинцом, закрываются.
Мне снятся бабочки, я это помню наутро.
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
Правила
Поиск по форуму
Группы
Профиль
Войти и проверить личные сообщения
Вход